Александр Пасечник, руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности
В середине октября Международное энергетическое агентство (МЭА) обнародовало флагманский ежегодный отчет World Energy Outlook (WEO), который Запад считает авторитетным мировым источником энергетического анализа и прогнозов. Российские власти и национальная нефтегазовая отрасль этот документ воспринимают не столь однозначно, учитывая ангажированность выкладок МЭА с пожеланиями Вашингтона и Брюсселя.
Тем не менее, в обзоре определены и исследуются магистральные тенденции в спросе и предложении энергии, а также их значение для энергетической безопасности, выбросов и экономического развития.
В этом году прогноз выпущен на фоне эскалации рисков на Ближнем Востоке и усиления геополитической напряженности в мире и исследует ряд проблем энергетической безопасности по мере намеченного глобального перехода к чистой энергии. С ростом инвестиций в чистые технологии и быстрым ростом спроса на электроэнергию WEO-2024 исследует, насколько далеко продвинулся мир на пути к более безопасной и устойчивой энергетической системе, и что еще необходимо сделать для достижения климатических целей.
Отражая сегодняшнюю неопределенность, в документе дополнены примерами чувствительности возобновляемых источников энергии, электромобилей, сжиженного природного газа (СПГ), а также тем, как периоды климатических бифуркаций (аномальной жары), политика повышения эффективности и развитие искусственного интеллекта могут повлиять на развитие рынков энергоносителей.
Прогнозы отчета, основанные на сегодняшних политических параметрах, указывают на то, что в ближайшие годы мир готов войти в новый контекст энергетического рынка, отмеченный продолжающимися геополитическими опасностями, но также относительно обильным предложением множества видов топлива и технологий. Это включает в себя избыток поставок нефти и сжиженного природного газа (СПГ), который станет заметен во второй половине 2020-х годов, наряду с большим избытком производственных мощностей для некоторых ключевых технологий чистой энергии, в частности, солнечных фотоэлектрических систем и аккумуляторов.
Сильный рост спроса на электроэнергию является особенностью всех трех прогнозных сценариев. Это обусловлено не только экономическим ростом, но и развитием электрификации конечного потребления, в частности электромобилей, и повышением спроса на услуги центров обработки данных (ЦОД). Доля электроэнергии в конечном потреблении увеличивается с 20% сегодня до 26% в 2035 году в сценарии STEPS, до 29% — в сценарии APS и до 36% — в сценарии NZE. (STEPS – Сценарий заявленных политик, APS – Сценарий объявленных обязательств и NZE – Сценарий чистых нулевых выбросов к 2050 году). Спрос на электроэнергию в Китае растет особенно быстро и должен превзойти уровень спроса во всех развитых экономиках вместе взятых к 2030 году.
МЭА подчеркивает, что источники с низким уровнем выбросов, во главе с возобновляемыми источниками энергии (ВИЭ), растут быстрее, чем спрос на электроэнергию во всех сценариях, тем самым снижая долю ископаемого топлива в производстве электроэнергии.
Исполнительный директор МЭА Фатих Бироль пояснил, что во второй половине этого десятилетия перспектива более обильных (или даже избыточных) поставок нефти и природного газа, в зависимости от того, как будет развиваться геополитическая напряженность, создаст новую энергетическую реальность: это, по его версии, подразумевает понижательное давление на цены, что принесет некоторое облегчение потребителям, которые сильно пострадали от скачков цен.
Бироль добавил: «Передышка от давления цен на топливо может предоставить политикам возможность сосредоточиться на увеличении инвестиций в переход на чистую энергию и отмене неэффективных субсидий на ископаемое топливо. Это означает, что государственная политика и выбор потребителей будут иметь огромные последствия для будущего энергетического сектора и для борьбы с изменением климата».
На основе актуальных политических установок в отчете делается вывод, что источники с низким уровнем выбросов должны генерировать более половины электроэнергии в мире до 2030 года, а спрос на все три вида ископаемого топлива — уголь, нефть и газ — по-прежнему, по прогнозам, достигнет пика к концу десятилетия.
Но так ли будет развиваться ситуация — большой вопрос. Впрочем, у МЭА представится возможность пересмотреть прогноз — с учетом новых вводных и появлением «черных лебедей» — уже в 2025 году. А насколько глубока будет коррекция, зависит не только от компетенций агентства, но и от перманентно растущей непредсказуемости глобального рынка энергоресурсов.
Мирового прогнозного консенсуса нет по ископаемому топливу нет. Очевидный контраст — на примере оценки будущего рынка природного газа. Так, МЭА считает, что спрос на метан достигнет своих максимальных значений до 2030 года, поэтому новые инвестиции в строительство СПГ-заводов не требуются. Агентство в своем ежегодном обзоре запустило еще и очередную «страшилку», указав, что в случае сценария с успехом российского проекта «Сила Сибири – 2» глобальный рынок СПГ ждет суровое испытание — фаза серьезного затоваривания.
А, скажем, Международная группа импортеров СПГ (International Group of Liquefied Natural Gas Importers/IGLNGI) видит перспективу профильного рынка совсем иначе: для удовлетворения растущего спроса прежде всего в странах Юго-Восточной Азии, потребуются регулярные инвестиции, особенно в условиях, когда Европа отказывается от российского трубопроводного газа. «Сокращение инвестиций повлияет как на доступ к недорогой и надежной энергии, так и на экономический рост для производителей и потребителей», — заявила группа на ежегодной генеральной ассамблее в Хиросиме. Схожей точки зрения придерживаются и ряд крупных производителей СПГ, включая Shell и Chevron.
