…Как древнехристианский Грифон на русских иконах, олицетворяющий неумолимые силы возмездия, надежный ядерный щит вот уже 65 лет гарантирует отечеству безопасность, неуязвимость для внешнего зла. Однако у подножия великого, как говорили древние, всегда есть место смехотворному. С него и начну.
"Меня вызвал в Кремль Ельцин и сказал: "А что, если нам избавиться от всего ядерного комплекса? Россия станет безъядерной державой. Можно подсчитать, сколько за него дадут?" Я потерял дар речи, меня захлестнула волна исступленной ярости, хотелось вцепиться в президентское горло..."
Этот сюрреалистический сюжет некогда рассказал мне бывший министр по ядерной энергии Виктор Михайлов, выдающийся ученый-физик, один из создателей отечественного "ядерного щита" (ныне - светлой памяти!).
"Некоторое время я контролировал себя невероятным усилием воли, а потом жестким тоном ответил: "Загнать-то можно, купят, конечно, миллиардов за 15 долларов. Но только потом от России останется, извините, одна лужайка. Ни вам как президенту, ни мне как министру, народ не давал права решать, быть России ядерной державой, или нет". Покинув президентский кабинет, Михайлов был уверен, что он уже уволен. Однако Ельцин предпочел "уволить" из головы свою абсурдную идею.
...На этом попытка продажи российского ядерного комплекса, слава Богу, благополучно закончилась, хочется надеяться, навсегда. Недопустимость шагов одностороннего ядерного разоружения ни в Кремле, ни в экспертном сообществе больше не подвергается сомнению.
Собственно, шаги, направленные на развал ВПК, предпринимались еще при Горбачеве. Как рассказал Виктор Михайлов в своей книге "Я - Ястреб", "слово "атом" в перестроечные времена стало пугалом, люди боялись признаваться, что они работают в ядерной сфере, талантливые ученые и организаторы атомной промышленности ни во что не ставились". Невозможно даже представить их душевную боль...
Ядерная энергия – величайшее открытие ХХ века. Достоинство русской физической школы в том, что она ничего ни у кого не заимствовала, а до всего доходила "своим умом". Ядерный щит страны - плод блистательного интеллектуального братства талантливых физиков нашей страны, во главе которых стояли "18 апостолов", академиков-ядерщиков.
В наши дни, когда столь натянута политическая тетива взаимоотношений с Западом, яркая плеяда тех, кто создал отечественный ядерный щит, вспоминается с особым чувством гражданской благодарности. Не было бы у нас сегодня ядерного арсенала, разве разговаривали бы с нами бессмысленным языком санкций? Конечно, нет, - давно бы уже действовали, по тому же сценарию, как некогда в Японии.
… Первый советский ядерный заряд был успешно испытан ранним утром 29 августа 1949 года на Семипалатинском испытательном полигоне (ныне Казахстан). Мощность бомбы равнялась 20 килотоннам в тротиловом эквиваленте и была сравнима с американским "Малышом", погубившим Хиросиму в августе 1945-го ("Толстяк", накрывший Нагасаки, имел большую мощность).
Американцы опешили: каким образом у разрушенной, зализывающей жестокие военные страны вдруг появилась атомная бомба? Но сначала надо вспомнить, откуда она взялась у американцев. Пока советский народ заливался кровью, одолевая фашизм, американские ученые в тишине своих кабинетов осуществляли ядерный Манхэттенский проект. Не очень клеилось...
Русские уже берут Берлин, водружают над Рейхстагом Красное знамя... США, тем временем, высадив десант в Европе на последнем этапе войны, хитроумием замысла и ловкостью рук обходят простодушных советских победителей. Целая армия Джорджа Паттона в апреле 1945 года была брошена в Южную Тюрингию, а затем в западную Чехию с одной лишь целью - захватить германские военные секреты, а главное – добыть атомные и ракетные разработки. Союзникам удалось вывезти к себе не только подавляющую часть "ядерного досье", успешно разработанного немецкими физиками, но также их самих. Это была серьезная подмога ломавшей голову команде Роберта Оппенгеймера. И вот, 16 июля 1945 года, в штате Нью-Мексико испытано первое в мире ядерное устройство.
Успех вскружил голову, американцам не терпелось получить "живую" практику, тем более, что объект испытаний не вызывал сомнения: Япония, агрессор и союзник Гитлера. Токио в эту пору уже практически стоял на коленях, император Хирохито был готов подписать акт о безоговорочной капитуляции. Ядерные атаки на беззащитные города - Хиросиму и Нагасаки не имели никакого смысла, кроме одного: Вашингтону, с присущим ему эгоистическим цинизмом, хотелось узнать, каков будет эффект: сколько особей отправятся на небеса и каков будет масштаб разрушения. Ясна была и психо-политическая мысль: все должны испытывать планетарный страх перед американским могуществом, знать, кто в мире хозяин.
Утром 6 августа 1945 года американский бомбардировщик B-29 "Enola Gay" шарахнул по Хиросиме 18-килотонным "Малышом". Почти 200 тысяч японских жертв политическим циникам было недостаточно, успех надо было закрепить. Уже через три дня, 9 августа, Трумэн отдал второй приказ, и более мощная плутонивая бомба "Толстяк" накрыла Нагасаки, оборвав еще около ста тысяч жизней. Мир охватило чувство ужаса и незащищенности.
Трагедия Хиросимы и Нагасаки положила начало новому качеству противостояния двух политических систем, дав старт ядерной гонке. С середины 1945 года Вашингтон исходил из того, что он - монополист атомного оружия и путь к мировому господству открыт. В директиве Объединенного комитета военного планирования от 14 декабря 1945 года ставилась задача атомной бомбардировки 20 крупных советских городов (Москва, Ленинград, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль).
Гарантии политической солидарности Вашингтону в марте 1946 года предоставил Лондон. Выступая в Вестминстерском колледже, Черчилль произнес знаменитую фултонскую речь, "раскрывшую карты" той политики, которую испекли для Советского Союза вчерашние союзники по антигитлеровской коалиции. Слова британского премьера, прирожденного оратора, будто врубались в исторические скрижали, указывая на инакомыслящего врага: "На поле боя, недавно озарённое победой союзников, упала зловещая тень. Никто не знает, что намерены делать Советская Россия и международная коммунистическая организация в ближайшем будущем, каковы пределы их экспансии и энергии обращения в свою веру".
Этого цицероновского красноречия было достаточно, чтобы наступила эпоха изоляции, эскалации ненависти к Советской стране. Сигнал был ясным, вектор отчетливым: "Бей "Советы", пока не поздно!" И вполне вероятно, нашу страну могла бы постичь "японская судьба", возведенная в степень.
Однако в тот эйфорический момент ядерный арсенал США пустовал: две первые экспериментальные атомные бомбы уже упали на головы японцев, а следующие, усовершенствованные, еще только изготавливались. Американцы не спешили - они были уверены, что советской ядерной бомбы можно ждать не ранее, чем через 8-10 лет. Но в глубинах девственных мордовских лесов, в наукограде Арзамас-16, готовился куда более скорый ядерный ответ.
Атомная бомба была нужна нашей стране, как воздух, как инструмент физического выживания. Бомбардировки японских городов серьезно нарушили военный баланс сил, в пользу США. Весь мир в одночасье стал объектом атомной угрозы, и первой мишенью, понятно, был СССР, главный идеологический антагонист.
Советский ядерный проект возглавил выдающийся ученый Игорь Курчатов. Он собрал в оцепленном колючей проволокой Арзамасе-16 (ныне - Федеральный Ядерный Центр) "лучшие мозги" отечественной физической науки. Эта уникальная лаборатоприя по разработке атомного оружия расположилась близ древнего Саровского Свято-Успенского мужского монастыря. Ученые и сами жили, как монахи - вдали от семей, от мирских дел, сосредоточив энергию мысли в одной заданной точке. Абсолютный режим секретности и концентрации интеллекта был создан по распоряжению Сталина.
Творцы советского "атомного аргумента" бились над оптимальным вариантом практической материализации ядерного эффекта. С точки зрения теории все было ясно и основательно просчитано, но требовались эксперименты – процесс создания ядерного оружия неразрывно связан с испытаниями, которые необходимы для проверки теоретических расчетов. Далеко не все шло гладко: ошибались, спорили, упорно искали и все же добрались до истины. Многие из них набрали дозы "рентген", несовместимые с жизнью.
Ранним утром 29 августа 1949 года "саровская команда" достигла конечной цели своего титаническго труда. На Семипалатинском полигоне был успешно испытан первый советский ядерный заряд. Таким образом "весы Фемиды" были уравновешены, четырехлетняя атомная монополия американцев закончилась. Национальная безопасность была обеспечена, страна могла спать спокойно.
Но не были спокойны другие державы: через три года, в 1952, взорвала свое первое ядерное устройство Великобритания, в 1960 – Франция, в 1964 – Китай. Настала эпоха ядерного противостояния, гонки вооружений, увенчавшаяся естественным консенсусом - военным паритетом.
Испытания атомного оружия, особенно на земле и в атмосфере, где бы они ни проводились, негативно влияли на радиоактивный фон земной среды, и Советский Союз одним из первых выступил против гонки ядерных вооружений, за прекращение испытаний как первого шага на пути к безъядерному миру. Такое заявление было сделано еще в ноябре 1955 года, на 10-й сессии ООН, и частичный результат материализовался в Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой, подписанный в Москве в 1963 году. Но поскольку кардинального решения проблемы ждать не приходится, а политическая обстановка не обнадеживает, Россия вынуждена поддерживать на соответствующем уровне свою оборонную достаточность.
Говоря о рождении отечественной ядерной бомбы, просто невозможно не удивляться тому, насколько вовремя успели создать ее советские физики. А потом – и сформировать целый арсенал, который сделал нас неприкасаемыми для агрессоров.
Ядерного оружия в мире накоплено столько, что вполне можно сорвать с оси нашу планету. Однако надо понимать главное: атомная бомба - это не боевое оружие, а только негасимый красный сигнал, напоминающий агрессору о силе возмездия.
