Стратегия национальной безопасности США была разработана еще в начале 90-х годов. Тогда же Пентагон получил задачу упреждающе воздействовать на страны, способные оказать сопротивление этим планам. Их суть - в воспрепятствовании появлению или развитию любых конкурентоспособных в этом смысле стран – вплоть до применения против них военной силы.
Сейчас мы явно видим две стороны реализации ПББВ: одна из них обращена, в первую очередь, против стран Евразии, Ближнего Востока и Северной Африки, вторая - против потенциальных конкурентов из Европейского и Тихоокеанского регионов. В число стран, границы которых могут быть изменены, входит, прежде всего, Турция.
В отношении неё проект реализуется с 1999 г. США развязали первую и вторую иракскую войну, чтобы разделить Ирак на три части. 29 мая 1998 г. команда Буша - Рамсфельд, Вульфовиц, Халильзад, Вулси и Перле - еще до прихода во власть, направила письмо президенту Клинтону. В письме выражена необходимость применения военной силы для провозглашения независимости Северного и Южного Ирака. В результате последней иракской войны такое государство было фактически создано на севере Ирака. Сегодня речь идет о том, чтобы его узаконить. Но чтобы это государство выжило, требуется расширить его пределы на юг, где находится киркукская нефть, на запад, к Талафару, где расположены плодородные земли, и на север, за счет Турции. После Киркука на очереди стоит Талафар и Диярбакыр. Неслучайно бывший посол США в Турции Пирсен заявил, что регион от Эрзрума до Багдада является единым экономическим пространством. Не случайно американские полуофициальные сайты публикуют карты, на которых Диярбакыр обозначен как столица "Великого Курдистана".
Частью плана по созданию Великого Курдистана стало изменение – с опорой на курдские организации - демографической обстановки в районе Киркука, а также принуждение туркмен в Талафаре к переселению. Уйти их вынудили боевые действия, сопровождавшиеся бомбардировками. Нападения курдских боевиков на Турцию вынудило ее армию к проведению операции в Северном Ираке. Иначе обеспечить территориальную целостность Турции оказалось невозможным. Но при этом турецкая сторона не оспаривает территориальной целостности Ирака.
Контроль США над Северным Ираком угрожает не одной Турции, но многим странам от Западной Европы до Восточной Азии. Ибо североиракский Курдистан является не только опорой США для осуществления контроля за энергоресурсами региона, но и плацдармом для проведения возможных военных операций на всем евразийском пространстве. Из этого следует, что "независимый Курдистан" угрожает стабильности всей Евразии. Кстати, в определенной степени напрашивается аналогия между сегодняшним Северным Ираком и Чечней на рубеже столетий.
Аналогичный плацдарм создается и на Кипре. США, их европейские союзники и Израиль отсюда также осуществляют нажим на Турцию. Не случайно Европарламент называет турецкий контингент на Кипре оккупационным. Американизации единого Кипра способствовали бы и уже существующие в южной части острова базы Агротур и Дикелья. В этом смысле единому Кипру предопределяется такая же роль, как Косову на Балканах и, возможно, Грузии на Кавказе. Бывший госсекретарь США Пауэлл не случайно назвал Турцию исламистским государством. Замена исламизма на "умеренный ислам" может стать оправданием антитурецкого прессинга. Аналогичной логикой оправдывалось окружение СССР "зеленым" поясом – безотносительно "насыщенности" цвета ислама.
Одновременно ПББВ служит формой контроля Америкой своих союзников, о чем следует сказать отдельно. НАТО в соответствии с ПББВ становится инструментом его реализации. После второй мировой войны альянс создавался для противодействия социалистическому блоку и контроля над европейскими союзниками США. После распада СССР НАТО потеряла свой смысл. Позиционирование некоторых "европейцев" в качестве не столько союзников, сколько конкурентов США, заставило Вашингтон прибегнуть к постановке членам альянса новых коллективных задач. Но иной угрозы, кроме как однополярному миру сегодня просто не существует.
Еще в 2003 году бывший представитель США в НАТО Бернс явственно провел мысль об ответственности НАТО за "Большой Ближний Восток". Этим, собственно, и оправдывается военное усиление альянса на Востоке и Юге Европы. Реальное будущее НАТО состоит в том, что силы альянса могут потребоваться для операций не столько миротворческих, сколько проводимых против противников американских планов. В выступлении, содержащем угрозы европейским союзникам США, Бернс призвал к одновременному расширению ЕС и НАТО. Но именно этот процесс становится одним из препятствий для обретения американскими союзниками собственной конкурентоспособности. Тем более что "автономизация" Европы, буквально "стремление некоторых членов ЕС быть конкурентоспособными с США", по словам Бернса, "ведет к недоразумениям". Кстати, и Бжезинский считает, что намерения Европы и США лидировать в одних и тех же геополитических пространствах является самым большим риском для Вашингтона.
Конкуренция между США и ЕС становится очевиднее. В основе противоречий лежит различная степень зависимости США и Западной Европы от ближневосточных энергоносителей. США потребляют лишь небольшую часть нефти из этого региона. Западная Европа и Япония зависят от неё кратно больше. Но политическое влияние американцев на Ближний Восток куда значительнее, чем у европейцев. Фактически единоличным управлением стратегическими нефтепотоками под видом евроатлантического участия в ПББВ США намерены и впредь сохранять позиции глобального лидера.
