Станислав Смагин, политолог

В свете новой ситуации в Евразии (и конкретно в Средней Азии) Турция возвращается к ситуации примерно тридцатилетней давности. Анкара, на тот момент еще не отошедшая от светской модели государства и общества в пользу исламистской, благожелательно рассматривалась американской администрацией президента Джорджа Буша-старшего как претендент на роль регионального «вахтера».

В данный момент ситуация сколь кардинально изменилась в одних аспектах, столь и сохранила преемственность в других. Турция отошла при Эрдогане в сторону более исламистской модели, но сохранила и приумножила геополитическую агрессивность. Теперь она сочетает в себе панисламистские и пантюркистские мотивы. Пределы экспансии обозначены заметно дальше, чем в былые времена. Турция изрядно испортила отношения с главным союзником в Вашингтоне, но готова при необходимости согласовывать и координировать  с ним свои действия.

В определенной мере это проявилось еще при республиканской администрации Дональда Трампа. Она уже имела отношения с Анкарой, упавшие с уровня стратегических до заметно напряженных, но все равно при необходимости направляла турок в необходимое себе русло. Заметна данная тенденция была, например, во время второй карабахской войны. Турцию, имевшую крепкие связи с Китаем и претендовавшую на роль его важнейшего партнера в различных транспортных «поясах», ненавязчиво подтолкнули на роль тарана этих «поясов». На рубеже лета и осени 2020-го года Иран договаривался с Китаем о стратегическом партнерстве, и Турция вместе с вместе с верным союзником Азербайджаном стала на время дестабилизатором этого партнерства.

Что-то похожее наблюдается и сейчас. Администрация Байдена идеологически вроде бы еще дальше от Эрдогана, чем Трамп. Однако Белому дому в его нынешнем изводе турки по-прежнему важны как евразийский противовес Китаю и балансир Ирана, с которым демократы в принципе готовы договариваться.

Данная тенденция отчетливо проявилась, например, во время первой встречи Байдена и Эрдогана в ранге президентов своих стран. Она произошла на полях европейского саммита НАТО. С одной стороны, переговорщики и близко не договорились о разрешении многочисленных геополитических противоречий. С другой стороны, Эрдоган по итогам переговоров дал понять на пресс-конференции, что Анкара готова принять на себя определенные обязанности по контролю над Афганистаном, подвисающие в воздухе после вывода оттуда американских сил. Речь, в частности, о контроле над кабульским аэропортом.

Собственно, в этом статусе турки и ценны сразу для нескольких участников ситуации. Для НАТО и Вашингтона это крайне строптивый, неприятный и неудобный, но все же союзник. Для собирающегося вот-вот захватить весь Афганистан и по-прежнему запрещенного в РФ «Талибана» это в силу исламско-суннитского характера -  наименьшее из возможных зол. Правда, талибы сейчас представляют собой зонтичную организацию типа франшизы, и речь лишь о некоторых фракциях. Но и другие, более агрессивные, могут рассматривать турок как эдакого «родного врага».

Соблюдению этого хрупкого баланса было посвящено совещание представителей турецких спецслужб с подконтрольными им  группировками «Сирийской национальной армии», состоявшееся в конце июня на сирийско-турецком пограничном переходе  Хавар Килис. В  совещании со стороны боевиков приняли участие  командир «Дивизии Аль-Хамза» Сейф Абу Бакр, командир «Бригады Самарканд» Саир Мааруф, командир «Бригады Соколы Севера» Хусейн Хейри,  командир «Дивизии Султан Мурад» Фахим Эйса. командир «Бригады Султан Сулейман Шах» Мухаммад аль-Джасим, известный как «Амша», командир «Корпуса Аль-Маджид» Ясер Абдул Рахман.

«Работники» договорились о выполнении своих обязанностей за определенную плату (пара-тройка тысяч долларов на «бойца»). Таким образом, в Афганистане будут присутствовать турецкие силы, формально не находящиеся под эгидой НАТО, но фактически подчиняющиеся одной из его стран-членов (собственно, Турции). Они в равной степени не будут раздражать все еще действующее правительство Афганистана и, как надеются в Анкаре, талибов.

Задачи проникновения вглубь региона подчинены и действия турок в постсоветской Средней Азии. Яркий пример – ситуация с похищением в Киргизии турецкими спецслужбами Орхана Инанды, уроженца Турции и руководителя сети школ «Сапат», ориентированных на Фетухуллаха Гюлена (некогда соратника, а теперь ярого врага Эрдогана). Киргизское государство и общество недовольны таким самоуправством Анкары. Однако, киргизский президент Жапаров полтора месяца назад был в Турции, участники переговоров договорились об углублении сотрудничества и, кстати, достигли консенсуса относительно того, что Гюлен – зло; разногласия могут быть максимум в вопросе о методах борьбы с этим злом.

В ближайшее время роль и значимость Турции в постсоветской Средней Азии и Афганистане только возрастет. В  том числе и как потенциального противовеса Китаю, вольного или отчасти невольного, но наталкиваемого на такое амплуа заклятыми друзьями из-за океана. Правда, у Китая свои планы на сей счет. В том числе и в аспекте отношений с талибами.