Вопросы привлекательности государства и возможности достижения этой привлекательности средствами "мягкой силы" - "soft power" - обсуждались на Втором Азиатско-Тихоокеанском форуме под названием "Российское председательство в АТЭС и новые перспективы интеграции России в Азиатско-Тихоокеанский регионе".
Что ж, репутация в нашем веке становится важным условием приобретения и удержания материальных ресурсов. Иностранные инвестиции можно ожидать только в том случае, если зарубежный партнер понимает свои риски и знает, по каким правилам работать с этим игроком. Между тем, именно создание и разрушение доверия есть область политической борьбы и экономической конкуренции.
На секции "Гуманитарное сотрудничество, СМИ и партнерство в области информационных технологий России и стран АТР" выступили руководитель Россотрудничества Константин Косачев, исполнительный директор фонда А. Горчакова Леонид Драчевский, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН Александр Панов, российские и зарубежные дипломаты, профессора ведущих иностранных и российских вузов.
Говоря о целях, инструментах и принципах использования "мягкой силы", эксперты зачастую обращались к теории американского исследователя Джозефа Ная, который первым предложил понятие "soft power". Согласно его концепции, необходимые условия осуществления "мягкой силы" - создание привлекательности субъекта и его нацеленность на диалог. "Soft power" формирует предпочтения других участников таким образом, чтобы они хотели того же, чего хочет государство-субъект влияния, но для достижения целей использует нематериальные ресурсы: культуру, идеологию, язык.
Выступая на форуме, Константин Косачев подчеркнул, что сегодня "управление информационными потоками, акцентами общественных дискуссий, хедлайнами СМИ, Интернета становится порой более важным, чем ведение переговоров или заключение договоров". Из определения может показаться, что использование "мягкой силы" - это обычная манипуляция эмоциональными средствами. Но для начала необходимо кем-то "быть", а не казаться. Но надо ли при этом "помогать" аудитории делать выводы о явлении или нужно просто о нем рассказывать? Эффективна ли вообще "мягкая власть" для изменения восприятия государства элитами и обществами других стран? Универсальны ли инструменты "soft power"? Ответы на эти и другие вопросы и пытались найти эксперты в рамках дискуссии.
Руководитель Россотрудничества Константин Косачев предложил понимать "мягкую силу" не как набор инструментов информационного воздействия, а, скорее, как саму целевую аудиторию. "Это не сцена, а зрители, не языковые курсы, а их посетители, не вуз, а студент, не книга, а читатель". Он заметил, что в мире, где информация стала трансграничной, "невозможно решать вопросы в одностороннем формате". Поэтому человечество должно все время находиться в диалоге.
Говоря о взаимодействии между странами Азиатско-Тихоокеанского региона и западными странами, Константин Косачев обратил внимание на то, что обе стороны сегодня предлагают свои модели экономического и цивилизационного развития, и это приведет к установлению на ближайшие десятилетия бицентричной картины мира. По его словам, такое понятие не содержит антагонизма. Но, стоит признать, на данный момент Запад более успешен в предложении мировому обществу универсальных ценностей, начиная от фастфуда и заканчивая правами человека".
Однако все участники дискуссии были едины во мнении, что конкуренция между странами никуда не делась, более того, в XXI веке она развивается на культурно-цивилизационном поле, и в этих условиях, по мысли Косачева, "само выдвижение собственных ценностей в ранг глобального эталона – задача и результат действия "мягкой силы".
Получается, сегодня борьба идет за умы, за пристрастия, за цели и взгляды людей, за их право на собственные интересы – за то, что человеку дорого эмоционально. Борьба за качество предлагаемых жизненных условий, за безопасность, социальную обеспеченность и возможность заниматься любимым делом – то есть за то, чтобы человек хотел жить и строить дом для своих потомков именно в той или иной стране. А глобализация сделала возможным выбирать и это.
Завершая свое выступление, глава Россотрудничества подчеркнул, что "геополитику и интересы государств еще никто не отменял". Но глобальный кризис, обостряющаяся конкуренция на фоне усиления новых регионов Земли и дефицит мировых ресурсов лишь укрепляют национальный эгоизм вплоть до готовности применять силу, полагает Косачев.
Эту мысль развил с трибуны форума Александр Панов:
"Культурно-гуманитарное сотрудничество всегда вызывало только положительную реакцию, однако мы все понимаем, что особенно крупные государства АТР стремятся воспользоваться этим сотрудничеством для того, чтобы усилить возможности воздействия на партнеров. Более того, научное сообщество пока еще не выработало практических предложений, как использовать правильно социо-гуманитарные ресурсы и в каких сферах они в итоге окажутся эффективными", - заметил он.
Одним из инструментов мягкой власти считается образование. Принято думать, что вместе с языком, на котором иностранные студенты получают образование, они впитывают ценности той страны, где учатся, которыми руководствуются на протяжении всей жизни. Получается, что китайские студенты, обучающиеся в США или российские студенты, обучающиеся в Китае, возвращаясь на родину, становятся проамериканскими и прокитайскими. Но объективно - это не так, прямой, лежащей на поверхности взаимозависимости не существует. Например, известно, что японцы с большой интеллектуальной жадностью относятся к творчеству и Толстого, и Достоевского, но процент японцев, доброжелательно относящихся к России, от этого не увеличивается, а, скорее наоборот.
Участники дискуссии согласились в одном: "мягкая сила" не может полностью заменить традиционную дипломатию, решая своими "мягкими" методами все внешнеполитические задачи. Это лишь дополнительный, сопровождающий ресурс. Еще один общий итог – в России пока не сложилось окончательное понимание феномена "мягкой власти", как не ясно и то, какие ее инструменты в тех или иных внешнеполитических целях могут дать результат.
