Президент Эстонии Керсти Кальюлайд дала интервью украинской газете «Европейская правда», которое содержит ряд оценок по Украине. Кальюлайд высказывалась с позиций ментора и приводила украинцам в качестве примера Эстонию. Рефреном звучал ее призыв продолжать движение в направлении Евросоюза, укреплять демократию, преодолевать коррупцию.
Чем может послужить эстонский опыт для Украины? Видимо высказывания Кальюлайд были бы рельефнее и понятнее украинцам, если бы она назвала вещи своими именами и, в частности, пояснила бы, что эстонская экономика носит дотационный характер. Так, ее бюджет примерно на 20-25 % формируется за счет дотаций из ЕС, где Эстония рассматривается как нетто-потребитель финансовой помощи Евросоюза, то есть её вклад в общую экономику ЕС меньше, чем ее заимствования из общей экономики ЕС. Другими словами, Эстония как и остальные страны Прибалтики является иждивенцем Евросоюза.
Этот статус Эстонии носит хронический характер. Объяснимо, почему в свое время страны Евросоюза сопротивлялись вступлению стран Прибалтики в Евросоюз. Дорого стоит признание Кальюлайд, сделанное в интервью, о том, что Эстонию никто в ЕС не ждал, а Эстония настойчиво добивалась членства. Действительно, заявка Эстонии рассматривалась в ЕС более 10 лет. Сдвиг в пользу ее принятия произошел тогда, когда председателем Еврокомиссии стал Баррозу, которого в кругах ЕС называли креатурой Великобритании и проводником англосаксонской линии.
Если откликаться на призыв Кальюлайд к Украине следовать примеру Эстонии, то неизбежен вопрос о том, способен ли Евросоюз принять Украину в качестве ещё одного иждивенца? Пример Эстонии неубедителен – не те масштабы и не те объемы. Кроме того, ЕС – не дойная корова! Да и ЕС не допустит второго Баррозу к рычагам власти! Кроме того, место главного иждивенца уже занято. Это Польша. Как же быть Украине? По-прежнему блуждать в иллюзиях и грезах? Не лучше ли оглядеться вокруг и признать, что экономика Украины ущербна без устойчивых и широких экономических связей с Россией, которые носят историко-территориальный характер. Это было понятно и в 2013, и в 2014 годах когда вызревал кризис на Украине. Тогда российское руководство предлагало ЕС совместно изучить и найти оптимальные варианты отношений в треугольнике Россия-ЕС-Украина. Тот же Баррозу как председатель Еврокомиссии ЕС высокомерно отверг такие переговоры.
Нельзя не коснуться вопроса о «цифровой» Эстонии, чем гордиться Кальюлайд. У несведущего человека может сложиться впечатление того, что эстонские «цифровые» достижения – результат сугубо эстонских усилий. Сведущий же человек обратит внимание на то, что в пока действующем составе Еврокомиссии вопросы цифровизации сосредоточены в аппарате соответствующего еврокомиссара, которым является бывший премьер-министр Эстонии Андрус Антипа. Следует признать, что он качественно справился с ролью лоббиста и вокруг Эстонии сформировался образ передового цифрового государства. Правда, созданный образ не получил пока широкого признания. Так, ни в материалах давоского форума по 4-й промышленной революции, ни в материалах «двацатки», рассматривавшей цифровую экономику на саммите летом с.г. Эстония не упоминается, что не мешает эстонскому руководству себя позиционировать на постсоветском пространстве пионером цифровых технологий.
Теперь, насчёт коррупции. Поддерживая призыв к украинцам преодолевать трудности, Кальюлайд могла бы отметить, что в 2016 и 2017 гг. Еврокомиссия приостанавливала финансовую помощь Эстонии и требовала внести большую прозрачность в использование дотаций ЕС и их распределение.
Украинский журналист был видимо деликатен и не задал Кальюлайд вопрос о дискриминации русскоязычного населения в Эстонии. И она не проявила инициативы обсуждать эту тему. Как бы проявив взаимность, Кальюлайд не коснулась отношения к русскому языку на Украине.
Возникает вопрос, зачем Кальюлайд систематически и часто, как она отмечает в интервью, приезжает на Украину? Зачем дезориентирует украинских политиков якобы заслуживающим внимание эстонским опытом в Евросоюзе?
Из интервью видно, что свою миссию на Украине Кальюлайд видит в том, чтобы «помочь» украинским политикам не сбиться с европейского пути. Акцент она ставит на необходимости продолжения антироссийских санкций со стороны ЕС. Из ее высказываний интересны несколько моментов. Она считает, что главное назначение санкций - «сдерживания» России и здесь предлог не столь важен. Понимать надо так, что санкционный режим должен служить препятствием для поддержания и развития нормальных деловых отношений между Россией и Западной Европой. Другой момент. По словам Кальюлайд, странам Восточной Европы и Прибалтики становится все труднее добиваться в ЕС согласия на продление санкций. Это констатируют и украинские политики. Кажется Кальюлайд с одной стороны пытается успокоить украинских политиков тем, что Эстония будут продолжать добиваться сохранения антироссийских санкций, с другой стремится закрепить Украину как элемент в так называемом «санитарном» поясе между Россией и ЕС.
Тут появляется вопрос. Какой же резон конкретно для Эстонии проявлять активность в сохранении антироссийских санкций? Наиболее понятное объяснение содержится в материалах апрельской 2018 г. встречи руководителей стран Прибалтики с американским президентом Трампом, доступных на соответствующих американских сайтах. Трамп сформулировал прибалтийским государствам задачу противостоять России и обещал выделить под это 100 млн. долларов США на них троих.. Странно, что Кальюлайд обошла этот вопрос. Может быть её смутило то, что сумма, выделенная тем же Трампом Украине в качестве помощи в области безопасности (450 млн.), более чем в 4 раза превосходит американскую дотацию Прибалтике
В целом обращение украинских политиков к эстонскому опыт в Евросоюзе можно понять по разному. Либо мы наблюдаем со стороны нынешних политиков на Украине политическую наивность, незнание существа вопроса, что обычно именуется некомпетентностью. Либо у Украины и Эстонии совпадают вдохновители их внешней политики…
