Выход США из международного соглашения по ядерной программе Ирана и введение новых антиядерных санкций –– лишь верхняя часть «айсберга» более глобальных стратегических целей Вашингтона в Евразии и Центральной Азии, в частности.
Конечной целью нынешнего пакета ограничительных мер, введенных Соединенными Штатами в отношении Тегерана, является, как минимум дестабилизация, и как максимум, смена режима в Исламской Республике. Это за океаном особо и не скрывают. Но другой, лояльный или даже дружественный Вашингтону Тегеран нужен ему не сам по себе. Цели куда шире и долговременнее – любой ценой помешать сближению России и Китая, укреплению партнерства двух супердержав на евразийском пространстве, а также препятствовать тем интеграционным процессам, которые реализуются на наших глазах, воплощаясь в таких масштабных проектах как транспортный транзитный коридор «Север-Юг» и инициированный Пекином «Один пояс – один путь».
Иран, через территорию которого прокладываются основные пути торговых и пассажирских маршрутов, призван играть в этих проектах геостратегическую роль, становясь, пожалуй, самым важным звеном в сотрудничестве России и Китая по континентальным проектам.
Занявший в 2013 году пост президента Ирана Хасан Роухани уже тогда объявил одной из самых приоритетных задач своего правительства – развитие транспортно-логистической инфраструктуры ИРИ для транзита товаров и сырья из стран Европы и Центральной Азии к южным портам Персидского залива и далее в страны Южной Азии и Африки и обратно, а также из Восточной Азии в порты государств Средиземноморья. Таким образом в экономической программе Исламской Республики была сформирована концепция поиска альтернативы доходам от нефти. В течение последних нескольких лет участие ИРИ в коридоре «Север-Юг», соединяющем Индийский океан и Персидский залив с Каспийским морем через Иран, а затем Северную Европу через Кавказ и Россию, стало центром экономической дипломатии Тегерана.
По расчетам иранских экспертов, страна потенциально может получать 1-2 млрд. долларов в год от транзита товаров через этот транспортный коридор, а каждая тонна грузов, перевозимых по железной дороге на этом маршруте, может генерировать около 50 долларов США в виде транзитных поступлений для страны.
Еще один крупнейший игрок на континенте - Индия серьезно вовлечена в проект формирования коридора. Это сулит южно-азиатской стране увеличение торговли со странами по маршруту на сумму от 28 до 170 миллиардов долларов. Коридор делает расстояние короче на 40% и на 30% дешевле стоимость доставки по сравнению с традиционными маршрутами товарооборота Индии с Россией и Северной Европой через Суэцкий канал. Именно поэтому Нью-Дели согласился вложить 500 млн. долларов в развитие инфраструктуры самого восточного иранского порта Чабахар в Ормузском проливе.
Прямо скажем, вероломное нарушение Вашингтоном своих обязательств по ядерной сделке, известной как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), угрожает иранским планам завершить формирование инфраструктуры, необходимой для функционирования международного транспортного коридора «Север-Юг». А это значит, что Иран может вновь оказаться в экономической и транспортной изоляции.
Между тем, для завершения важной части железнодорожного сообщения на участке Решт-Астара на границе с Азербайджаном требуются инвестиции в объеме 1 млрд. долларов. Из этой цифры Азербайджанская Республика согласилась предоставить 500 млн. долларов. Вторую половину должен изыскать Иран, чтобы участок вступил в строй в 2022 году.
Строительство другого важного в структуре коридора железнодорожного пути, соединяющего Чабахар с городом Сарахс, требует инвестиций в размере 2,5 млрд. долларов.
Введение американских санкций может привести к дефициту финансирования проектов, как в самом Иране, так и у его партнеров – Индии и Азербайджана.
Встает и в целом вопрос рисков для бизнеса при транзите через Иран, поскольку это связано с финансовым взаимодействием с государством, находящимся под санкциями Вашингтона.
Несмотря на антииранские рестрикции, Россия продолжает начатые в конце июля работы по электрификации участка железной дороги Гармсар-Инче-Борун протяженностью почти 500 км. Железная дорога тянется по северной части ИРИ к Туркменистану и Казахстану и является частью инфраструктуры международного транспортного коридора, связывая Центральную Азию с Персидским заливом. Финансирование проекта стоимостью 1,2 млрд. долларов осуществляется за счет выделенной российской стороной кредитной линии.
Не останавливаются и другие крупные совместные проекты на территории Исламской Республики, в том числе строительство следующей очереди атомной станции в Бушере.
Что же касается торговли России и Ирана, то две страны заранее частично перешли на расчеты в национальных валютах, что избавляет российских и иранских торговых партнеров от угрозы блокирования транзакций. По данным, которые привел побывавший в июле в Москве Али Акбар Велаяти, главный советник руководителя и духовного лидера ИРИ, 30% двусторонней торговли уже осуществляется с использованием рубля и риала, а объем взаимного торгового оборота вырос за первые четыре месяца 2018 года на 36% по сравнению с тем же периодом прошлого года.
Заверив, что Россия будет «делать все необходимое в интересах сохранения и полноценной реализации СВПД», МИД РФ в специальном заявлении в понедельник подчеркнул, что «соответствующие меры защиты торгово-экономического сотрудничества с Ираном предпринимаются нами на национальном уровне».
В свою очередь, Китай по-прежнему остается крупнейшим покупателем иранской нефти. Пекин заявил, что намерен не только не снижать, но даже нарастить уровень импорта и после вступления в силу 4 ноября второго пакета американских санкций, запрещающих закупки, транспортировку и страхование экспорта иранской нефти.
Как сообщали иранские СМИ, китайская нефтяная компания Sinopec, вероятно, увеличит свою долю в консорциуме по разработке 11 фазы крупнейшего в мире газового месторождения Южный Парс в связи с уходом из него французского гиганта Total.
Аналитики также считают, что у Китая хорошие шансы заменить покинувших иранский рынок французских автопроизводителей Peugeot и Renault. Многие сравнивают нынешний китайский автопром с развитием японского и южнокорейского автомобилестроения 1970-х и 1980-х годов соответственно. 50% автозапчастей на иранском рынке – из Китая. Так что, попытка ввергнуть в кризис вторую по значимости после нефтегазовой отрасль Ирана, скорее всего, провалится.
МИД КНР заверил, что его страна продолжит обмены и сотрудничество с Ираном в соответствии с обязательствами по международному праву. В специальном заявлении в связи с вступлением первого пакета антииранских санкций китайское внешнеполитическое ведомство подчеркнуло, что последовательно выступает против односторонних санкций и агрессивных попыток распространить внутреннюю юрисдикцию далеко за пределами своей страны. А официальный представитель министерства торговли Китая в интервью агентству IRNA подчеркнул, что экономические отношения Пекина и Тегерана будут расширены, «вне зависимости от внутренних норм третьих стран».
Но, похоже, что попытки оторвать Иран от России и Китая, Вашингтон не оставит – ставки слишком высоки.
